#fairytales
130228
Кот с сожалением рассматривает неспокойно спящего человека. Вихрь кривит губы, как будто ему больно, невыносимо больно, и ресницы слиплись черными стрелками от горьких слез. Горьких не в переносном, а в самом прямом смысле – Луна аккуратно, чтобы не потревожить, поддевает пальцем катящуюся по виску каплю и пробует на вкус. Горькая, что аж скулы сводит и уши сами собой к голове прижимаются. Кот сворачивается клубком под боком у человека и греет собой, мурчит неслышно, пытается прогнать плохой сон.
Вихрю снится ледяной ветер, бьющий в лицо, жалящийся снегом вперемешку с градом, снится бесконечная пустая дорога, уводящая в темноту снегопада мертвенно-серым асфальтовым полотном. Он мчится по этой дороге, все ускоряясь и ускоряясь, выжимая из мотоцикла все возможное и чуть-чуть сверх, не успокаивается даже, когда перестает видеть хоть что-то, чувствовать отмерзшие пальцы, веки, щеки, уши. Выбиваемые ветром слезы замерзают, не успев сорваться со щек, и склеивают ресницы. Поэтому он не замечает возникший в сумерках из ниоткуда, кажется, камаз впереди по дороге. У камаза не работают фары, не горят ни аварийки, ни габариты, - почти что призрак, только ни разу не бесплотный. Вихрь врезается в него, не сбавив скорость ни на йоту, и не чувствует почти ничего – он замерз почти в ледышку, дальше и некуда. Даже кровь, текущая по виску, не ощущается как теплая, вместо боли в сломанных ребрах – слабое покалывание, как будто их отсидели, и теперь кровь приливает обратно, а порезы не осознаются вообще никак. Силится только вдохнуть, но ветер, зло хохоча, набивает в нос и рот снежной крупы. Вихрь сдается. Он уже замерз настолько, что холод перешел в тепло, а болезненная нечувствительность – в блаженную и океанически спокойную, укрывается заметающим снегом как одеялом и мысленно обещает, что вот он только поспит чуть-чуть и обязательно встанет.
Просыпается он затемно и долго осознает окружающую действительность. Ему опять снилось, как он умер, и это заставляет его не-вспоминать, почему. Очень старательно не вспоминать. Это больно, очень больно, а Вихрь еще не так долго в Аптеке и этом Мире, чтобы не воспринимать человеческую жизнь как источник боли. Он утыкается мокрым лицом в кошачьи волосы и вдыхает полынно-мелиссовый запах, медленно успокаиваясь. Кот не просыпается, только бормочет что-то невнятное и еле слышно мурчит во сне. За окном занимается рассвет.
Уходи, февраль, уводи ветра...
130228
Кот с сожалением рассматривает неспокойно спящего человека. Вихрь кривит губы, как будто ему больно, невыносимо больно, и ресницы слиплись черными стрелками от горьких слез. Горьких не в переносном, а в самом прямом смысле – Луна аккуратно, чтобы не потревожить, поддевает пальцем катящуюся по виску каплю и пробует на вкус. Горькая, что аж скулы сводит и уши сами собой к голове прижимаются. Кот сворачивается клубком под боком у человека и греет собой, мурчит неслышно, пытается прогнать плохой сон.
Вихрю снится ледяной ветер, бьющий в лицо, жалящийся снегом вперемешку с градом, снится бесконечная пустая дорога, уводящая в темноту снегопада мертвенно-серым асфальтовым полотном. Он мчится по этой дороге, все ускоряясь и ускоряясь, выжимая из мотоцикла все возможное и чуть-чуть сверх, не успокаивается даже, когда перестает видеть хоть что-то, чувствовать отмерзшие пальцы, веки, щеки, уши. Выбиваемые ветром слезы замерзают, не успев сорваться со щек, и склеивают ресницы. Поэтому он не замечает возникший в сумерках из ниоткуда, кажется, камаз впереди по дороге. У камаза не работают фары, не горят ни аварийки, ни габариты, - почти что призрак, только ни разу не бесплотный. Вихрь врезается в него, не сбавив скорость ни на йоту, и не чувствует почти ничего – он замерз почти в ледышку, дальше и некуда. Даже кровь, текущая по виску, не ощущается как теплая, вместо боли в сломанных ребрах – слабое покалывание, как будто их отсидели, и теперь кровь приливает обратно, а порезы не осознаются вообще никак. Силится только вдохнуть, но ветер, зло хохоча, набивает в нос и рот снежной крупы. Вихрь сдается. Он уже замерз настолько, что холод перешел в тепло, а болезненная нечувствительность – в блаженную и океанически спокойную, укрывается заметающим снегом как одеялом и мысленно обещает, что вот он только поспит чуть-чуть и обязательно встанет.
Просыпается он затемно и долго осознает окружающую действительность. Ему опять снилось, как он умер, и это заставляет его не-вспоминать, почему. Очень старательно не вспоминать. Это больно, очень больно, а Вихрь еще не так долго в Аптеке и этом Мире, чтобы не воспринимать человеческую жизнь как источник боли. Он утыкается мокрым лицом в кошачьи волосы и вдыхает полынно-мелиссовый запах, медленно успокаиваясь. Кот не просыпается, только бормочет что-то невнятное и еле слышно мурчит во сне. За окном занимается рассвет.
Уходи, февраль, уводи ветра...